Мы знаем, так говорят верующие люди, что есть предводитель небесных воинств Архангел Михаил. Но помимо небесных и на земле есть предводители земных воинов. И бывает так, что они становятся святыми. О таком святом воине будет наш рассказ. Речь пойдет о человеке, который во многом определил судьбу нашего Отечества как суверенного и мощного государства.
Что мы знаем об Александре Невском? Он — воин. Побеждал врагов. Герой… Во многом благодаря Александру Невскому жители русских земель осознали себя как единый народ. Исторических сведений о нем сохранилось крайне мало. Почему так? До нас дошло не очень много документов XIII века. Мы даже доподлинно не знаем, как выглядел этот выдающийся государственный деятель русской истории. Часто мы представляем себе князя как некоего былинного богатыря. Ему было шестнадцать лет, когда он стал полноправным правителем Великого Новгорода и двадцать или немногим менее, когда он одержал свою первую победу на реке Неве.
Обычно в житиях святых мы читаем, что тот или иной святой родился от благочестивых родителей. Бывает так, что родители святого тоже прославлены в лике святых Русской Православной Церковью. Кем были предки Александра Невского? В рукописи официального справочника Посольского приказа времен царя Алексея Михайловича, знаменитом «Царском титулярнике», который был создан в 1672 году мастерами Оружейной палаты, мы находим их портреты. В числе святых прародителей Александра — креститель Руси святой равноапостольный князь Владимир, святой благоверный князь Ярослав Мудрый (в крещении Георгий, или Юрий). Среди предков князя называют великого князя Владимира Мономаха. Прадедом Александра был князь Юрий Долгорукий, который основал Москву. Его дед великий князь Всеволод Большое Гнездо упоминается в «Слове о полку Игореве». Отцом Александра был князь Ярослав Всеволодович.
Родился Александр в Переяславле-Залесском, где княжил его отец. А вот дата его рождения точно неизвестна до сих пор. Первым из историков назвал ее В. Н. Татищев, который при описании событий 1219 года внес в свою «Историю Российскую» такое сообщение: «Маиа 30 родился князю Ярославу сын и наречен во святом кресчении Александр». Этой датой пользовались, изменяя только год рождения на 1220, исследователи XVIII–XIX веков.
Александр был вторым по счету ребенком. Старшим его братом был Федор. Всего у Ярослава было девять сыновей. Летописи сохранили известия о рождениях только первого и последнего из сыновей князя Ярослава. Когда родились остальные семеро, неизвестно. Девятый сын Ярослава, Василий, родился в 1241 году. В одном из перечней конца XV века все они перечислены: «Ярославли сынове: Феодор, Александр, Андрей, Константин, Афанасий, Даниил, Михаил, Ярослав и Василий.
О появлении на свет старшего Федора сообщается в Лаврентьевской летописи. Последняя, выделенная киноварью, запись статьи 6727 года (от Сотворения мира) свидетельствует, что «того же лета родися Ярославу сын и нарекоша имя ему Феодор». Исходя из даты рождения старшего из сыновей Федора (6727 год от Сотворения мира или 1219 год от Рождества Христова), и определяли время рождения Александра. Считается, что он родился не ранее 1219 года. Для нас важно то, что Александр Ярославич родился либо в 1220, либо 1221 году. Но сегодня мы празднуем 800 лет со дня рождения князя.
Кем была мать Александра Невского? В Житии князя, составленном, скорее всего, его современником, монахом Владимирского Рождественского монастыря, сразу после смерти князя в 1263 году или немного позднее о рождении Александра сказано вроде бы ясно: «Съи б князь Александр родися от отца милостилюбца… князя великаго Ярослава и от матере Феодосии». Мать его названа даже по имени — случай редчайший в сообщениях о рождениях древнерусских князей. Однако о происхождении Феодосии ничего не сообщается. Кем она была, доподлинно неизвестно. Возможно, она была дочерью князя Мстислава Мстиславича Удатного. Ее мать Мария — дочь половецкого хана Котяна. Год и место рождения Феодосии не известны. Рождена она была в отчине отца — Торопецком княжестве. Выдана замуж за князя Ярослава Всеволодовича в 1213 (1214) году. Об этом сообщает «Летописец Переяславля Суздальского»: «В лето 6722. Ведена бысть Ростислава из Новагорода, дщи Мьстиславля Мьстиславича, за Ярослава, сына великого князя Всеволода, в Переяславль Суждальскыи». После Липицкой битвы 12 апреля 1216 года она была отнята у Ярослава отцом, победившим в этом сражении своего неудачливого зятя. Только в 1218 году Мстислав простил Ярослава и вернул ему жену.
Точно известно лишь то, что жена Ярослава Всеволодовича, мать его сыновей, охотно гостила вместе с мужем в Новгороде, подолгу жила там, постриглась в Юрьеве монастыре, там скончалась 5 мая 1244 года и там же была похоронена рядом со своим ранее почившим сыном Федором. В постриге ей дали третье имя — Евфросинья. Крестильное ее имя Феодосия, в быту же ее называли еще и именем Ростислава. Именно Ростислава-Феодосия стала матерью сыновей Ярослава Всеволодовича. А впоследствии она была причислена к лику святых как преподобная Феодосия. Позднее ее мощи были перенесены во Владимирский Успенский собор.
Родился Александр Невский, как мы уже говорили выше, в городе Переяславле Залесском. Крестили его в Спасо-Преображенском соборе, строительство которого было закончено в 1157 году. Город, как и сам собор, были построены по повелению его прадеда Юрия Долгорукого на месте впадения реки Трубеж в Плещеево озеро.
Первое косвенное летописное известие об Александре относится к 1223 году. Под этим годом Новгородская Первая летопись сообщает: «Поиде князь Ярослав с княгынею и с детми Переяслалю». Среди этих детей Ярослава Всеволодовича, скорее всего, был и Александр.
По одним данным в три, по другим — в четыре года от роду под сводами Спасо-Преображенского собора Переяславля состоялся древний обряд пострига, посвящения его в воины. Было это так. В соборе их встретил облаченный в золотые ризы епископ Симон (именно он является автором Киево-Печерского Патерика — описания жизни первых русских монахов). Он подвел маленького мальчика к престолу и усадил его. Затем старец постриг локоны на голове у ребенка и сложил их на поднос. Хор запел. После этого отец вручил ему меч и сказал: «Боже! Дай Александру силу и мужество, а мечу его твердость на одоление врагов Христовых. Будь, княже, к врагам грозен, а к народу милостив! Блюди и стереги Русскую землю!»
Князь Александр, как мы упомянули выше, вел свой род по отцу от великого князя Владимира Мономаха. В свое время, еще в 1117 году, Владимир Мономах написал «Поучение» своим потомкам, где указал, что исполнение христианского долга для князя превыше всего. А в чем для князя заключался христианский долг? Какими он должен был обладать добродетелями? Конечно, он должен был быть прежде всего мужественным, хорошим воином, так как обязан был защищать свою землю от врагов, защищать людей, которых дал ему в управление Бог. Но в то же время он должен быть милосердным и сострадательным к своим подданным. Князь должен избегать лени, обязан постоянно трудиться, созидая свою землю, княжество.
Вот что мы читаем в «Поучении» Владимира Мономаха своим детям: «На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью, ни еде не потворствуйте, ни сну; сторожевую охрану сами наряжайте, и ночью, расставив воинов со всех сторон, ложитесь, а рано вставайте: а оружия снимать с себя не торопитесь, не оглядевшись, из-за лености, внезапно ведь человек погибает».
Кроме всего прочего, князь не мог кого-то обманывать, должен был уклоняться от всякой неправды…
После пострига при выходе из храма княжичу подвели боевого коня. Древний обряд «посажения на коня» символизировал переход его из детства в отрочество. Получив из рук отца первое свое оружие, сын навсегда покидал жилище матери и переходил на половину отца.
С самого раннего детства дядька Александра, его учитель боярин Федор Данилович обучал княжича ратному делу. Он постоянно приговаривал: «Смотри, княжич, на врага смело!» Александр учился всей воинской премудрости: владеть щитом, мечом, боевым топором, секирой и т. д. К двенадцати годам русские княжичи уже свободно могли обращаться со взрослым боевым оружием. Надо сказать, вооружение и доспехи русского воина были весьма тяжелыми. Поэтому Александру необходимо было много тренироваться, он должен был стать физически очень крепким человеком. Одна кольчуга (рубаха из металлических колец), которую надевал на себя воин, могла иметь вес в восемь килограммов. Она защищала от стрел и ударов меча. На голове воины носили в то время тяжелый шлем, который иногда весил до шести килограммов и предохранял от ударов меча и палицы. Форма шлема напоминала купол храма. Это обозначало то, что воин находится под защитой самого Бога.
Когда Александру исполнилось четыре года, для него из таких же, как он, отроков набрали дружину. Сверстников Александра, как и самого князя, обучали воинскому искусству: скакать на лошади, стрелять из лука, биться на мечах, знать приемы боя… Но не только. Всех их учили грамоте, математике, географии, истории, латинскому, греческому языкам и т. д. Все они знали церковную службу, молитвы… Для того, чтобы творить справедливый суд, они знали «Русскую правду» и Кормчие книги, представлявшие из себя своды церковных и светских законов. Всех их готовили для службы своему государству и князю. Любому из дружинников можно было впоследствии поручить выполнение любого задания. Но самое главное — они были защитниками Руси.
Быстро пролетели детство и юность. Уже в шестнадцать лет, в 1236 году, отец поставил Александра управлять огромным по тем временам городом — Великим Новгородом. Это был славный и богатый город. Туда приезжало очень много купцов. Из немецких Бремена, Любека и других городов Ганзейского союза привозили металлы, сукно, соль, стекло, сельдь. Новгородцы везли за море воск, меха. Это был шумный, своевольный, свободолюбивый город. Его жители приглашали к себе князей сами. Они имели «волю в князьях». Если князь им становился не по нраву, новгородцы могли и «указать ему путь», попросту выгнать из города.
Впервые Александр попал в Новгород вместе со своей матерью и братом Федором в 1223 году, еще будучи младенцем. А первое прямое упоминание имени Александра в летописи относится к 1228 году. Тогда, в 1228 году, он и его старший брат Феодор были оставлены в Новгороде в качестве наместников отца. Княжичам Феодору и Александру помогали править боярин Федор Данилович и тиун Яким. Но новгородцы в очередной раз выказали свое свободолюбие, взбунтовались, и 20 февраля 1229 года княжичам пришлось тайно бежать из города. Впоследствии святой благоверный князь на протяжении всей своей жизни будет неоднократно покидать Новгород, но всегда будет в него возвращаться. Ему придется постоянно договариваться, идти на компромисс в отношениях с вольнолюбивыми новгородцами.
В 1233 году накануне собственной свадьбы его брат Федор внезапно умирает. А в 1236 году отец оставляет Александра полноправным, единственным князем в Великом Новгороде, каковым он и оставался до самой своей смерти в 1263 году, если не считать краткого периода нахождения на его месте брата князя Андрея в 1240–1241 гг. После получения ханского ярлыка на Владимирское великое княжение его интересы там представляли сыновья князь Василий (1252–1255; 1256–1259 гг.) и Димитрий (с 1259 г.).
Александр занимал особое положение в длинном списке новгородских князей. Новгородцы любили своего молодого князя. В Новгороде Александр правил и судил справедливо. Он говорил: «Братья! Творите милость… Виновных простите, убогим — помогайте… довольствуйтесь тем, что имеете. Остерегайтесь обижать кого бы то ни было…».
Все приезжавшие в Новгород люди приходили в восхищение при виде князя. Он был красив лицом. И Бог дал ему силу Самсона и мудрость Соломона. Как говорит нам Житие князя, посетивший Новгород рыцарь с Запада, Адриаш фон Вельвен (Фельвен), написал о нем следующее: «Прошел я страны и народы и не видел такого ни царя среди царей, ни князя среди князей». Адреаш существовал в действительности. Речь идет о комтуре Андреасе фон Вельвене, который в период с осени 1237 по апрель 1239 года действительно мог побывать в Новгороде, а с 1239 года занимал высокий пост вице-магистра ордена. Вне всякого сомнения, это посещение Новгорода носило «ознакомительный» характер. Вряд ли он приехал только посмотреть на «дивный возраст» князя.
Здесь следует вспомнить, что впервые на поле брани Александр встретился с немецкими рыцарями 14-ти лет от роду еще в 1234 году, когда участвовал в военном походе своего отца. Этот поход Ярослава был последней попыткой русской государственности продолжить борьбу за Ливонию. Спустя три года началось нашествие ордынцев на русскую землю. Ослабленная татарским нашествием Русь вынуждена была временно примириться с утратой Прибалтики.
Предлогом для столкновения послужил набег немцев на Изборск и русский городок Тесово в 1233 году. На реке Эмбах (Омовже) состоялась битва, которую называют прообразом Ледового побоища, так как сеча состоялась на льду реки, куда русские войска оттеснили врага, и многие из рыцарей утонули в ее водах. В Первой Новгородской летописи читаем об этом событии следующее: «И ту обломишася истопе их много, а ини язвьни вбегоша в Гюргев, а друзии в Медвежю голову».
В 1240 году на новгородские земли захотели напасть шведы. В последние годы XII века они постоянно беспокоили подчиненные Новгороду финские племена, в среде которых, например, племя карел уже в начале XIII века было обращено в Православие. Когда Швеция усилила натиск на новгородскую Карелию, Ярослав, как говорит Лавреньевская летопись, «посла крести множество карел, мало не все люди». Вероятно, князь направил к ним священников, опасаясь, что к карелам придут латинские миссионеры, которые к тому времени уже активно проповедовали по соседству у тавастов.
В 20-е годы XIII века шведам удалось, используя миссионерскую пропаганду, склонить знать племени Емь к принятию католической веры и переходу под влияние шведского государства. Но как только шведы стали переходить от проповеди к установлению политического господства, в 30 е годы XIII века племя Емь подняло восстание против шведской власти и вернулось под власть Новгорода. Племена Емь и Корелы уже с XI века находились под властью Древней Руси, в частности Новгорода.
9 декабря 1237 года папа Григорий IX обратился к пастве со специальной буллой. В ней говорилось о восстании против шведов финского племени Емь (тавастов), которые обитали на территории от Ботнического до Финского залива. Восточнее Еми, на Карельском перешейке и землях северо-западного Приладожья, жили карелы. По словам понтифика, тавастам помогали «враги креста», «некоторые варвары» — их соседи. Папа Григорий IX писал архиепископу Упсалы буквально следующее: «Поскольку, как это следует из содержания присланных нам ваших писем, народ, который называется тавасты, который в свое время великим трудом и рвением Вашим и Ваших предшественников был обращен в католическую веру, сейчас под воздействием рядом живущих врагов креста, вернувшись к неверию прошлого заблуждения, вместе с некоторыми варварами при содействии дьявола полностью разрушает новый посев Церкви Божьей в Тавастии… мы предписываем Вам, брат Наш, настоящим апостольским посланием, чтобы Вы спасительными предписаниями побудили католических мужей, сколько их живет в упомянутом королевстве (т. е. в Швеции) и на соседних островах, чтобы они, взяв на себя знак креста, против этих отступников и варваров мужественно и мощно выступили (дословно: “напали на них”)». Речь шла, конечно же, о новгородцах. Шведы, вне всяких сомнений, понимали, что за мятежом Еми (тавастов) стояли новгородцы, а потому готовили против них военную операцию. Снаряжение этой экспедиции продолжалось целых два года.
Наконец, летом 1240 года, в новгородские пределы вторгся флот шведского короля Эрика Шепелявого (Эрикссона) под предводительством либо второго лица в государстве после короля ярла Ульфа Фаси, либо его ближайшего родственника Биргера Магнуссона. Впрочем, Биргер, в 1237 году женившийся на сестре короля, Ингеборге, которая при бездетном брате была фактически наследницей престола, вполне мог и сам возглавить шведское войско. Стоит здесь упомянуть о том, что именно Биргер около 1250 года основал нынешнюю столицу Швеции — Стокгольм. Впоследствии место его погребения было встроено в здание городской ратуши. Присутствовали среди шведского войска и «пискупы» (епископы), что сообщало походу крестоносный характер.
Шведов, по всей видимости, было около 1000 человек. Они приплыли на шнеках к устью реки Ижоры, в то место, где она впадает в Неву. Разбили лагерь, стали строить «станы и обрытья» (укрепления) и отправили к Александру послов с гордыми словами: «Если можешь, защищайся, мы уже пленяем твою землю». Настолько они были уверены в своей победе! Цель их появления была ясна — захватить контроль над балтийской торговлей новгородцев, а также над Финляндией и Карелией, что вполне согласовывалось с программой крестового похода, заявленного в булле Григория IX.
В шведских источниках не сохранилось никаких данных об этом событии. Этому не стоит удивляться, ведь в средневековой Швеции до 20-х годов XIV века не было создано ни одного повествовательного произведения по истории своей страны типа наших русских летописей.
Время для вторжения было выбрано весьма удачно. Батый всё ещё не покидал русских пределов, его войска зимой 1239/40 гг. захватили еще одно русское княжество — Муромское и вторично опустошили великое княжество Владимирское. Затем ордынцы обрушились на Киев и другие южные и юго-западные владения Руси. Новгородцам и их князю Александру не от кого было ожидать серьезной военной помощи. Расчет у врага был на то, что русские не смогут дать отпор еще одному противнику.
Получив от шведов послание, Александр, как повествует нам Первая Новгородская летопись, «разгорелся сердцем» и пошел в главный собор Новгорода Святую Софию, встал на колени перед алтарем и молился там со слезами, чтобы Бог помог ему. Затем он обратился к своей дружине с такими словами: «Не в силе Бог, но в правде. Иные — с оружием, иные — на конях, а мы же Имя Господа Бога нашего призовем! Они поколебались и пали, мы же восстали и тверды были. Не убоимся множества врагов, так как с нами Бог!» Новгородский архиепископ Спиридон благословил его на битву.
Александр не стал ждать, пока соберется новгородское войско, и выступил на врага только с одной своей дружиною и небольшим числом добровольцев. Расчет князя был прост: стремительным внезапным ударом разбить шведское войско, к которому могли подойти подкрепления, не допустив его к Ладоге. За три четыре дня его конная дружина достигла реки Невы. Пешая часть войска могла двигаться на судах до Ладоги и далее до устья реки Тосны.
15 июля 1240 года, в воскресенье утром Александр направился в то место, где в Тосну впадает река Ижора. Дружина его была небольшой. Среди дружинников были храбрецы из Новгорода и Ладоги.
В то время реку Неву сторожил ижорец — старейшина Пелгусий (по-фински Пелконен, в крещении его имя — Филипп). Ему была поручена, по словам Жития, «“морская стража” в районе дельты Невы». Именно он сообщил в Новгород раньше, чем это сделали сами шведы, о прибытии захватчиков. Ему же перед битвой было чудесное видение. Ранним утром, перед началом сражения, наблюдая за вражеским станом, он увидел, как по реке плывет ладья, в которой стоят давно умершие родственники князя Александра, его предки-воины, святые мученики Борис и Глеб, которые говорили, что необходимо помочь их сроднику Александру в битве.
После чего, как говорит нам Первая Новгородская летопись, «бысть великая сеча Свеем». Битва началась около десяти часов утра. Удар был внезапным. Построиться в боевой порядок шведы не успели: многие отдыхали после тяжелого морского перехода и были без доспехов, боевые кони паслись расседланными на лугу. Русские же воины были во всеоружии. Конная дружина копейщиков ударила в самый центр вражеского стана.
Вот что говорится о Невской битве в «Повести о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра», которая, возможно, была составлена практически сразу после его кончины. Владимирский биограф Александра Невского сохранил живые рассказы участников сражения об отдельных боевых эпизодах, так как сам «си вся слышахом от господина своего Олександра и инех иже в то время обретошася в той сечи».
Составитель жития писал, что Александр поспешил напасть на врагов, и была сеча великая с римлянами, и перебил их князь бесчисленное множество, а на лице самого короля оставил печать острого копья своего. Проявили себя здесь шесть храбрых, как он, мужей из полка Александра.
Первый — Гаврило Олексич. Он напал на шнек и, увидев королевича, влекомого под руки, въехал до самого корабля по сходням, по которым бежали с королевичем; преследуемые им схватили Гаврилу Олексича и сбросили его со сходен вместе с конем. Но по Божьей милости он вышел из воды невредим, и снова напал на них, и бился с самим воеводою посреди их войска. Через год герой Невской битвы новгородский боярин Гаврила Алексич погиб при штурме крепости Копорье.
Второй — новгородец по имени Сбыслав Якунович. Он много раз нападал на шведское войско и бился одним топором, не имея страха в душе своей; и пали многие от руки его, и дивились силе и храбрости его. В 1243 году боярин Сбыслав Якунович стал новгородским посадником и оставался на этой должности десять лет. Вообще-то в 1240 году ему было уже за сорок! Преклонный возраст для средневековья. Но он продолжал удивлять молодежь своей силой и тем, что бился старомодным для того времени оружием — топором.
Третий — полочанин Яков, княжеский ловчий. Этот напал на полк с мечом, и похвалил его князь.
Четвертый — новгородец по имени Миша, пеший с дружиною своею напал на корабли и потопил три из них. Впоследствии его имя было упомянуто в родословце новгородской боярской семьи Морозовых.
Пятый — воин из младшей дружины, по имени Сава. Он ворвался в большой королевский златоверхий шатер и подсек опорный столб. Полки Александровы, увидев, что шатер упал, воодушевились.
Шестой — слуга Александра по имени Ратмир. Известно, что Ратмир бился пешим, и обступили его враги многие. Он же от ран пал и так скончался.
Агиограф в описании битвы упомянул еще об одном чудесном событии. «Было же в то время чудо дивное, как в прежние дни при Езекии-царе. Когда пришел Сеннахириб, царь ассирийский, на Иерусалим, желая покорить святой град Иерусалим, внезапно явился Ангел Господень и перебил сто восемьдесят пять тысяч из войска ассирийского, и когда настало утро, нашли только мертвые трупы. Так было и после победы Александровой: когда победил он короля, на противоположной стороне реки Ижоры, где не могли пройти полки Александровы, здесь нашли несметное множество убитых Ангелом Господним. Оставшиеся же обратились в бегство, и трупы мертвых воинов своих набросали в корабли и потопили их в море. Князь же Александр возвратился с победою, хваля и славя имя своего Творца».
После окончания битвы шведы, признав поражение, сами хоронили своих павших воинов. Житие князя сообщает нам, что они «трупиа мертвых своих наметаша корабля и потопиша в мори». В летописи об этом мы читаем следующее: «и накладши корабля два вятших мужь, преже себе пустиша и к мори». Остальных менее знатных погибших воинов «пометали» в яму «бещисла». Русские воины не мешали совершению похоронных обрядов. В понедельник, не дождавшись рассвета, шведы ушли на оставшихся судах прочь.
Итак, князь с малой дружиной победил опасного врага. Выиграв свой первый бой, он воспрепятствовал созданию шведского опорного пункта на Неве. За это его и прозвали впоследствии «Невским». У новгородцев он еще именовался «Храбрым». Победа им была достигнута ценой малой крови. Пало всего 20 русских воинов. Кажется, что мы имеем дело с небольшим боестолкновением. Но это не так. Большинство средневековых сражений в Европе того времени имело небольшое число убитых. Невский приобрел ореол удачливого, храброго воина. Необходимо также отметить, что после Невской битвы, почти шестнадцать лет, до 1256 года, шведы не смели покушаться на земли Великого Новгорода.
Битва состоялась в устье реки Ижоры, в месте впадения ее в Неву. Сейчас там находится православный храм во имя святого благоверного князя Александра Невского. В 1711–1712 гг. в Усть-Ижоре, на историческом месте Невской битвы, неподалеку от особняка А. Д. Меньшикова, который почитал князя своим небесным покровителем, была возведена деревянная церковь во имя Александра Невского. На её освящении присутствовал сам Петр I. Позднее там был построен каменный храм. Есть все основания полагать, что и в XVI веке на этом месте существовал деревянный храм.
Сейчас возле храма стоит памятник Александру Невскому, открытый 29 мая 2003 года. Автором памятника является скульптор Владимир Эмильевич Горевой.
В Первой Новгородской летописи есть описание того, как князья Борис и Глеб, мученики, прославленные в числе первых русских святых, помогли своему сородичу. Битва состоялась на берегу реки Ижоры. На противоположном берегу русских воинов не было. Удивительно то, что после битвы там обнаружили большое число убитых шведских воинов. Кто поразил их? Летопись утверждает — Ангелы Божии. Воинство Небесное помогло воинству князя земного. Современные историки, конечно, не верят летописи, не верят в помощь небесного воинства. Они полагают, что на другом берегу действовали союзники новгородцев, отряд воинов племени Ижора, который сторожил вход в Неву.
Сообщения о Невской битве содержатся также в Лаврентьевской летописи, Псковской Третьей летописи, в Рогожском Летописце и Летописце Авраамки.
Однако шведы не оставили своих захватнических планов. В 1249 году, пользуясь отсутствием Александра в новгородских приделах, ярл Биргер организовал новый поход и подчинил-таки Швеции Тавастию. В 1256 году Биргер попытался захватить уже непосредственно новгородские земли. Шведы высадились в устье реки Наровы и начали строить крепость. Но до прямого столкновения дело не дошло. Лишь услышав о приходе князя, шведы бросили построенное и «побегоша за море». Одно лишь известие о приходе Ярославича заставило их уйти.
Александр понимал, что необходимо не просто изгнать шведов, но и на долгое время отбить всякую охоту появляться в русских пределах. Тогда же, зимой 1256 года, по льду Финского залива он совершает ответный дерзкий рейд не только в земли Еми, но и далее в центральную Финляндию. В Первой Новгородской летописи об этом походе мы читаем следующее: «И бысть зол путь, акыже не видали ни дни, ни ночи; и многим шестником бысть пагуба, а новгородцев Бог сблюде. И прииде на землю Емьскую, овых избиша, а других изъимаша; и придоша новгородци с князем Олександром вси здорови». Значение похода подчеркивалось тем, что часть пути с войсками князя проделал митрополит Кирилл.
Спустя два года после Невской битвы Александру Ярославичу пришлось биться уже с немецкими рыцарями на Чудском озере. Стоило только князю уехать из Новгорода, как уже в сентябре 1240 года немцы захватили крепость Изборск, распространили свое влияние на Псков, поставив там под началом двух немецких фогтов, братьев-рыцарей, свой гарнизон. Зимой 1240–1241 гг. вместе с латгалами и чудью, а также отрядом псковского изменника Твердилы Иванковича, они построили на Ижорской возвышенности деревянную крепость Копорье и тем самым начали захват Водской земли.
Главными организаторами нападения на Водскую землю были братья Ливонского ландмейстерства Тевтонского ордена. Согласно документу, который был составлен 13 апреля 1241 года, испросив согласия у апостольского престола, Орден предложил епископу Поморскому (Вик) и Эзельскому Генриху взять под свое покровительство новую епархию между Эстонией и Русью, а именно Водь, Ижору и Корелу, которые, «как ожидается, примут веру Христову… и которые уже заняты братьями и ими построен замок с согласия многих в этих землях». Грамота эта была подписана комтуром Андреасом фон Вельвеном, маршалом Вернером и камерарием Рембольтом. Но речь в ней шла только о духовном окормлении Вик-Эзельского епископа. Рыцари же уже делили захваченную Водскую землю на лены, рассчитывая на доходы с этих территорий.
В январе 1241 года в низовьях Оредежа они заняли Тесов, и, дойдя до Сабли (Сабельского погоста), разграбили поселения на реке Луге, угоняя коней и скот, забирая зерновые припасы. Грабили они и проходящие караваны купцов. Положение было критическим. Рыцари захватили всю западную окраину Новгородской земли, враг стоял всего в 30 верстах от Новгорода.
Активность рыцарей была связана с тем, что князь Александр, рассорившись с новгородцами, в ноябре 1240 года покинул Новгород и уехал к отцу в Переяславль. В феврале 1241 года делегация новгородцев во главе с самим владыкой, архиепископом Новгорода Спиридоном, просила князя вернуться.
И Александр вернулся. С ним вместе на помощь Новгороду пришли низовские, владимиро-суздальские полки под командованием его брата Андрея. О событиях 1241–1242 гг. нам рассказывают уже не два, как о Невской битве, а целый комплекс источников, в том числе и ливонских, таких как: «Ливонская рифмованная хроника», «Хроника Ливонии» Генриха Вартберга (ок. 1380 г.), официальная «Хроника Тевтонского ордена (вторая половина XV века), «История Ливонии» Иоганна Реннера (вторая половина XVI века) и «Хроника Ливонии» Бальтазара Рюссова (1578 год).
Сведения об этой битве мы находим и в русских источниках. Прежде всего в Житии князя, Новгородской Первой летописи старшего извода (Л. 129 – 130), в Новгородской Первой летописи младшего извода и Софийской Первой летописи, Воскресенской, Симеоновской, а также в Псковских Первой (по Тихановскому списку), Второй и Третьей летописях, Лаврентьевской, Суздальской (по Академическому списку) и иных летописях.
И опять, вернувшись в Новгород, князь не стал медлить. Из источников мы узнаем, что летом 1241 года стремительным броском он «взя» крепость Копорье. При этом Александр лишь изгнал из нее и окрестностей тех немецких колонистов, которые хотели там уже обосноваться. Как говорит Житие князя, «бе бо милостив паче меры».
В марте 1242 года князь освободил Псков «изгоном», т. е. без штурма: он опять же не уничтожил бывших там немцев, а согласно «Ливонской рифмованной хронике», всего лишь выгнал рыцарей и кнехтов из города. По свидетельству той же хроники, псковичи, после того как рыцари хозяйничали в городе почти два года, «этому обрадовались сердечно». Затем, разделив войска на мелкие отряды, Александр Ярославич отправил их в рейд в земли Тевтонского ордена и Дерптского епископа, виновника захвата Пскова и вторжения в земли Води.
Существует мнение, что князь Александр хотел спровоцировать столкновение с рыцарями, пока им не подошло на выручку их основное войско, занятое войной с куршами в Курляндии. Согласно «Рифмованной хронике», перед походом в Курляндию магистр Дитрих фон Грюнинген зимой 1241–1242 гг. собрал в Риге довольно крупное войско, к которому присоединились отряды ливонских епископов и датчан. Оно ушло в поход.
Александр не мог штурмовать немецкие замки в Ливонии. Единственным способом вынудить оставшиеся войска противника выступить против русских войск и ввязаться в полевое сражение, было методичное разорение земель подчиненной им Чюди (эстонцев) и срыв посевной компании, что сулило населению приграничной полосы голодный год. Необходимо было наказать Дерптского епископа Германа и братьев-рыцарей из Феллина (Вильянди) и Вендена, инициировавших поход на новгородско-псковские земли в 1240–1241 гг.
Вся зимняя компания 1241–1242 гг. напоминала действия русских войск в Ливонии в 1234 году, восемью годами ранее. Войска возглавлял тогда князь Ярослав Всеволодович. Александр, будучи еще 14-летним юношей, участвовал в этом походе к Юрьеву. Ярослав, как и его сын впоследствии, выманивал крестоносцев из Дерпта. Для этого он «в зажития» послал вперед небольшой сторожевой отряд. Немцы решили атаковать его и попали в ловушку, наткнувшись на основные силы русских войск. Тогда рыцари были оттеснены русскими воинами к реке Амовже (Эмайыги), и многие из них утонули, уйдя под лед.
Всё повторилось. Русские отряды были отправлены князем Александром в Ливонские земли. Скорее всего, у реки Ахья, «у моста», на пути к Дерпту авангард русских войск под командованием брата новгородского посадника Домаша Твердиславича и переяславского воеводы Кербета, попал в засаду и подвергся неожиданному нападению. Русские отряды, как говорит нам Новгородская Первая летопись, «вспятися на озеро», заняли позиции «на Узмени у Воронея камени». Скорее всего, они встали у восточного берега озера Теплого, где имелась протока между Чудским и Псковским озерами, именуемая «Узмень».
Кстати, еще в XIX веке на западном берегу озера в этих местах существовала деревня с названием Изменка. Сейчас это эстонский поселок Мехикоорма. Туда же подходили торговые пути, которые в средневековье вели из Пскова по льду озера зимой до Изменки, а оттуда по суше далее на Дерпт. А через д. Чудская Рудница на Кобылье Городище и далее существовал путь на Новгород.
Согласно редакции Жития Александра Невского, составленной псковским пресвитером Василием, перед тем как выступить в поход, князь, ещё будучи во Пскове, «иде во церковь святыя и живоначальныя Троицы и молебная сотворив и паде на землю пред образом Святыя Троицы и помолився со слезами на долг час, и по молитве восстав и иде ко гробу святаго великого князя Всеволода чудотворца, сродника своего и моляшеся пред гробом, со многими слезами, помощи прося на поганыя немцы. И в том часе изыде блаженный противу безбожных немец на езеро, глаголемое Чудское».
Итак, русские отряды отступили на лед озера. Немцы, преследуя разбитый авангард, также не могли миновать этого места. Казавшаяся легкой победа над авангардом заставила немцев, которые хотели добить противника, уйти далеко от своих укреплений. Хитрость князя Александра удалась. После того как он разделил войско на мелкие отряды, противник не смог правильно оценить силы русских войск, а те быстро собрались в нужное время в нужном месте, где и произошло сражение. В ходе преследования рыцари Ливонского ландмейстерства Тевтонского ордена и Дерптского епископа столкнулись с изготовившимися к бою основными силами русских войск и вынуждены были вступить с ними в сражение. Как говорит нам Владимирский летописец, «и сшедшимся им на озере Плесковьском».
В Житии князя Александра Невского о начале битвы мы читаем следующее: «Бе же тогда суббота, въсходящю солнцю, и съступишася обои. И бысть сеча зла, и трус (треск) от копий ломления, и звук от сечения мечнаго, яко же и езеру померзъшю двигнутися, и не бе видети леду, покры бо ся кровию». Последняя фраза о том, что лед был залит кровью, перекликается с названием селения, у которого, состоялось сражение — Чудская Рудница. Место это было названо так потому, что там было пролито много чудской (эстонской) крови кнехтов. Слово «руда» издревле известно в северных русских говорах. В Новгородской земле оно обозначало «кровь».
Некоторые исследователи обращают внимание на описание битвы в «Ливонской рифмованной хронике», где есть такие слова, что «с обеих сторон убитые падали на траву». Но есть мнение, что этот перевод с немецкого сделан не совсем точно. Возможно, речь идет о выражении, которое обозначает что-то похожее на русское «упал на сыру землю» и т. д. К траве оно не имеет никакого отношения. Но кто бывал зимой и весной на берегах Чудского озера, тот видел, как его берега зарастают тростником. Прошлогодний тростник пожелтевшими полями стоит до следующей зелени, местами стеной поднимается изо льда, закрывая подходы к берегу озера. То, что убитые падали на траву, могло означать то, что сражение проходило близко от берега, поросшего тростником.
Итак, битва состоялась весной, в субботу на праздник Похвалы Пресвятой Богородицы, 5 апреля по старому стилю. А если перевести на новый стиль, то значит, она фактически состоялась в конце апреля! Сражение началось с восходом солнца…
Князь Александр вместе со своим братом Андреем наголову разбил врагов. Удалось спастись только части отряда из Дерпта и небольшому числу воинов из вспомогательных легковооруженных отрядов «чуди». Врагов гнали до «суболичского берега» семь верст и уничтожили их «бещисла».
По словам автора Новгородской Первой летописи младшего извода, очевидец битвы наблюдал, как «полк Божии и на воздусе пришедшии на помощь Александрове». Этот очевидец вполне мог принять за небесное воинство, по воздуху пришедшее на помощь Александру, конные дружины под предводительством князя Андрея, которые неожиданно ударили с флангов в тыл рыцарям. Не случайно суздальская летопись не упоминает в описании битвы самого Александра, но указывает, что именно князь Андрей победил немцев. Действительно, этот маневр, согласно первоначальному замыслу русских, решил исход боя.
Кампания 1241–1242 гг. представляет собой образец блестящего владения ситуацией и умелого стратегического планирования. Александр Невский захватил все укрепления немцев в новгородской земле, восстановил довоенные границы с Орденом, добился разрыва псковско-ливонского союза, и при этом не дал тевтонцам получить подкрепления, разгромил войска Феллина и Дерпта — двух из трех основных владетелей земель в Северной Ливонии. Погибло двадцать знатных рыцарей, шестеро были взяты в плен, что фактически составляло на тот момент почти четверть всех братьев Ливонского ландмейстерства Тевтонского ордена. Тем более стоит упомянуть, что начали битву всего 30–35 рыцарей, которые привели с собой свои отряды. Для того времени, даже по мнению западных историков, это были очень большие потери. Кроме того, Александр получил возможность начать поход в земли Ордена. Путь на Дерпт был открыт. Поэтому рыцари поспешили заключить мир, отказавшись от всех своих завоеваний в Новгородской земле.
После этой битвы более десяти лет, до 1253 года, рыцари не смели нападать на русские земли. Следует также отметить, что продвижение немцев на Восток было окончательно остановлено. Граница между Орденом и Новгородом стабилизировалась и оставалась неизменной до начала Ливонской войны в январе 1558 года. В прочем, мира там никогда не было. За все время существования немцев в Ливонии с русской стороной ими было заключено 62 договора о «мире» и перемириях.
Сейчас при въезде в Псков на горе Соколиха стоит большой бронзовый монумент русским воинам, победившим немецких рыцарей, возведенный в 1993 году (скульптор И. И. Козлов).
Точное место, где происходило Ледовое побоище, до сих пор установить так и не удалось. Вороний остров находится неподалеку от деревни Кобылье городище. Рядом с местом битвы стоит храм во имя предводителя небесных воинств Архангела Михаила. В год 750-летия битвы, в 1992 году, на средства частных благотворителей здесь был установлен небольшой памятник князю Александру Невскому. Позднее поблизости появился поклонный крест.
Следует упомянуть, что Александру Невскому пришлось также сдерживать растущую агрессию Литовского государства. Многие исследователи согласны с тем, что брак князя с Александрой, дочерью полоцкого князя Брячислава Васильковича, заключенный в 1239 году, служил укреплению союзнических связей с этим западным русским княжеством. Женившись на полоцкой княжне, Александр вольно или невольно должен был помогать своим соседям.
Некоторые историки утверждают, что княгиня в святом Крещении была тезоименита своему святому супругу и носила имя Александра. Однако некоторые из историков XIX века называли ее Параскевой. Впоследствии она была прославлена как местночтимая во Владимирской епархии святая. В иночестве, предположительно, она носила имя Васса. Дни ее памяти (в составе Собора Владимирских святых) — 23 ноября / 6 декабря и 23 июня / 6 июля.
Венчал Александра с шестнадцатилетней полоцкой княжной в храме святого Георгия в Торопце Смоленский епископ Меркурий. Через год после свадьбы, в 1240 году, Александра родила Невскому первенца Василия, а затем дочь Евдокию. Княгиня была деятельной, образованной женой. Управляла в отсутствие мужа княжеским двором и в Новгороде, и в Переяславле. Умерла Александра предположительно в 1251 году. Похоронена в Успенской церкви Свято-Успенского Княгинина монастыря во Владимире.
В 1245 году Александру Невскому удалось остановить наступление литовцев, выиграв битвы под Торопцом, Зижицем и Усвятом, но Полоцк остался за ними. Защищая интересы Новгорода, князь провел в общей сложности не менее двенадцати битв со шведами, немцами и Литвой.
Но не всякого врага можно было победить оружием. Был враг, которого необходимо было побеждать мудростью, терпением и смирением. Это был очень сильный враг — ордынцы, их еще называли монголо-татарами.
В 1237 году на Русь с Востока пришли тьмы захватчиков и сожгли большинство русских городов, уничтожив их жителей. Поэтому после Ледового побоища, в 1247 году, Александр поехал на поклон в ставку хана Батыя — Сарай и далее в столицу монголов Кара-Корум. В последующие годы он ещё не раз «ходил в орду».
Мы с вами должны понимать, что такое «сходить в орду». Каждый такой поход можно приравнять к мученическому, исповедническому подвигу. В орде князей заставляли поклоняться идолам. Тех, кто отказывался, убивали. Так в 1245 году погиб русский князь Михаил Черниговский. Он отказался выполнить приказ Батыя «поклонися огневи и болваном». 30 сентября 1246 года был отравлен в орде матерью хана Гуюка Туракиной отец Александра князь Ярослав, «скончался, — говорит нам Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку, — идя от канович (от хана) месяца сентября на память святого Григорья».
Пришла очередь отправляться в орду самому Александру. Его отъезд состоялся после отъезда брата Андрея в мае-июне 1247 года. Следовательно, с Батыем он встретился на Нижней Волге в июле-августе 1247 года.
Надо сказать, в орде тоже восхищались князем Александром. Он был очень красивым человеком, красивым и внешне, и внутренне. Хан Батый, увидев Александра, сказал, «что нет подобного ему князя».
Благоверный князь ездил в орду, чтобы защитить свой народ уже не как воин, а как искусный дипломат, смиряя себя «до зела», от очередного татарского погрома. Некоторые сейчас говорят, что он якобы старался угодить татарам, обложил русский народ непомерной данью. Но они не понимают или намеренно не хотят понимать, что в любой момент Русь могла быть окончательно уничтожена злейшим ее врагом. А вот князь прекрасно знал, что представляет из себя монгольская империя, какой она обладает военной мощью. И кланялся татарам.
В 1262 году святой князь в последний раз поехал в орду, чтобы русский народ избежал платы дани кровью: покоренные монголами народы должны были посылать молодых воинов в татарское войско, чтобы те воевали на чужбине.
Мало кто знает о том, что значительную часть своих личных доходов князь Александр тратил на выкуп русских пленных. Для этого он отправлял в орду огромные суммы. Благодаря его заботам в орде даже была открыта Сарайская русская православная епархия. Первым предстоятелем Сарайской епархии стал в 1261 году епископ Митрофан. Сарайским епископам подчинялась достаточно большая территория от Сарая вверх по Волге и Дону. Сарайские владыки порой выполняли посольские поручения при общении ханов с патриархатом и правителями Византии. Хан Берке даже разрешил строительство в столице Золотой орды православного храма. Русские пленники могли утешаться в плену молитвой.
Начиная с 1248 года папский престол активно пытался привлечь Александра на свою сторону. В письме «благородному государю Александру, герцогу Суздальскому» от 23 января 1248 года по старому стилю папа Иннокентий IV призывает князя, дабы тот «предпринимал действительные усилия и признал своей матерью церковь Римскую, оказал послушание её понтифику и привел своих подданных к послушанию Апостольскому престолу». В этом же письме, ссылаясь на донесение францисканца Джованни дель Плано Карпини, главы посольства римской курии в Монгольской империи, папа сообщает, что будучи в орде, отец Александра Ярослав Всеволодович якобы «смиренно и почтительно признал послушание римской церкви…»
Посланники папы римского предлагали князю Александру военную помощь против татар. Уже в сентябре 1248 года в следующем письме к Александру курия предложила ему корону и титул «светлейшего короля Новгорода». Но какова была цена этой помощи? Чтобы получить её, необходимо было отказаться от Православной веры. Князь не стал этого делать. Он не предал веры отцов.
Вот как он ответил посланникам папы (это случилось не позднее 1252 года): «От Адама до потопа, от потопа до разделения народов, от смешения народов до начала Авраама, от Авраама до прохождения израильтян сквозь море, от исхода сынов Израилевых до смерти Давида-царя, от начала царствования Соломона до Августа и до Христова Рождества, от Рождества Христова и до распятия Его и Воскресения, от Воскресения же Его и Вознесения на небеса и до царствования Константинова, от начала царствования Константинова до первого собора и седьмого — обо всем этом мы хорошо знаем, а от вас учения не примем».
По всей видимости, на решение князя повлияло неудачное выступление против орды его брата Андрея, который, женившись на дочери Даниила Романовича Галицкого, рассчитывал на помощь не только южной Руси, но и Запада. Помощи он, как и сам Даниил Галицкий, не получил. Андрею пришлось бежать в Швецию, а Александру успокаивать ордынцев, после чего он получил ярлык на Великое княжение Владимирское. Причем ярлык на княжение Владимирское князь получил, согласно Лаврентьевской летописи, уже после того, как Неврюева рать отправилась наказывать за неповиновение его брата князя Андрея, который поднял против татар восстание. После своего возвращения из ставки Батыя старшему брату пришлось также восстанавливать деятельность разгромленного татарами Переяславля и Переяславского княжества, где эмир Неврюй «постигоша» Андрея с его войском и разгромил его. Как отмечает летописец, князь Александр после нашествия Неврюевой рати «церкви въдвиже, град исполни, люди разбегшая собра в домы своя».
Итак, Александр Невский отказался от помощи Запада. В ответ 9 мая 1254 года папа призвал к крестовому походу против татар и их союзников. Под союзниками подразумевались русские схизматики (буквально «раскольники»), которые для Рима были хуже, чем даже язычники.
Судя по тексту ответа латинянам, Александр Невский прекрасно знал Священное Писание, Библейскую историю, историю церкви и был непоколебим в исповедовании своей веры. Для него лучше было поклониться татарам, которые не лишали его и его народ родной веры, чем отказаться от неё, перейдя в католичество, и лишиться в результате всего: и своей веры и, в конце концов, своего народа, и государства. Татары порабощали только тело русского народа, а латиняне стремились подчинить его душу. С татарами можно было, постепенно накопив силы, разобраться, сбросить иго, что и произошло, а с католиками, при принятии их веры, сделать этого было нельзя. Мы окончательно и навсегда потеряли бы вместе с верой свою независимость.
Александр Невский прекрасно знал, к чему привело бы подчинение Руси Западу. К XIII веку жертвами похода тевтонских рыцарей на Восток стали сербы-лужичане, ободриты, лютичи, поморяне. Двигаясь далее, они начали подчинять себе пруссов, литовцев, латгаллов, ливов, эстов… Пруссов они вообще частью физически уничтожили, частью ассимилировали.
Что касается восточных завоевателей, то ордынцы в основном довольствовались выходом, данью с покоренных земель, которую собирали русские князья, и «тамгой». Это второй основной налог, его платили купцы и торговцы. Тевтонские рыцари действовали иначе. Мы все уже порядком подзабыли, что Прибалтика была в ведении Полоцкого князя. В 1184 году в устье Западной Двины приплыл на корабле с купцами из Готланда и Любека августинский монах из обители Зегебергской (современный Бад Зегебург в Гольштейне) по имени Мейнард. Он попросил у князя Владимира разрешения христианизировать местное население — ливов, которые платили Полоцку дань. Полоцкий князь разрешил ему проповедовать. Это явилось фатальной — как сейчас бы сказали, геополитической — ошибкой князя. Вначале монах построил церковь в деревне Икесколе. Затем миссионеры быстро подтянули туда для своей охраны рыцарей и основали в устье Западной Двины замок Икскюль (Юкскюль). И с тех пор каждый год весной в Ливонию по Балтийскому морю прибывало несколько сот вооруженных до зубов гостей — «паломников», которые сражались ради распространения латинского христианства против всякого, кто не хотел принимать новую веру. Но как только рыцари уходили на кораблях перед началом зимних холодов домой, ливы заходили в воды Двины, обливались ею, говоря при этом: «Тут мы речной водой смываем воду крещения, а с ней и самое христианство…»
Схема завоевания земель была немцами четко отработана. Сначала на границе еще не завоеванной территории строили замок, затем на расстоянии дня пути вглубь чужой территории возводился второй и т. д. Эти замки служили опорными пунктами для рыцарей. Строили их достаточно быстро, так как использовали для этих целей дерево, а пустоты между бревнами заполняли камнями и землей.
Мейнард, предложив язычникам и их соседям международную программу «крепости в обмен на католичество», сам тут же стал ее епископом. 25 сентября 1188 года папа Климент III поручил бременскому архиепископу Гартвигу II посвятить его в епископа Юкскюля (Икскюля) «in Ruthenia». Здесь имеется ввиду прибрежная зона балтийского региона, где наряду с русскими обитало множество финно-угорских и балтийских народов, которые с XI века платили дань Полоцку и Новгороду.
В 1193 году папа Целестин III издал буллу с призывом к крестовому походу против прибалтийских язычников и даже «приравнял его к пути в Иерусалим». Это послужило началом вооруженному завоеванию Ливонии. В 1201 году при поддержке купцов из Любека крестоносцы основали Ригу. В 1202 году в Риге цистерцианец Теодорих из Турайды, ставший впоследствии епископом в Эстонии, основал «Братство воинов Христа в Ливонии». Это братство более известно как орден меченосцев или орден братьев меча.
В 1203 году полоцкий князь Владимир спохватился — пришел под стены Юкскюля и Хольма с войском. Но было уже поздно. В 1207 году пал Кукенойс. В 1209 рыцари взяли штурмом Герцике. Согласно хронике Генриха Латвийского, в 1210 году (после заключения перемирия с Полоцком — Прим. свящ. Дмитрия Пономарева) рыцари перенесли военные действия на земли эстов, во владения Великого Новгорода.
В тех местах еще в 1030 году Ярослав Мудрый (в крещении Георгий, Юрий) в центре расселения чуди (эстов) основал город Юрьев, а его сын Изяслав в 1060 году расширил новгородское влияние на эстонское племя сосолов, вероятно, занимавших земли на юге Эстонии (область Сакала). К концу XI века новгородцы фактически контролировали большую часть Северо-Восточной Прибалтики и Карелии, собирали дань и строили погосты.
Мы тоже крестили в Эстонии местное население. До сих пор сохранился Православный народ Сету — это крещеные эстонцы. Но русские не делали этого огнем и мечом. Мы никого не заставляли креститься. Проповедь наших миссионеров была мирной, а крещение эстонцев в Православие — добровольным. На самом деле папу, рыцарей вопросы веры интересовали в меньшей степени. Прежде всего их привлекал захват новых земель. А для контроля над новой территорией нужен был контроль над душами людей.
Эстонцы неоднократно поднимали восстания против крестоносцев, например, в 1223–1224 гг. Однако несмотря на отчаянное сопротивление Прибалтики, русский город Юрьев, основанный еще в 1030 году Ярославом Мудрым (в крещении Юрием) в 1224 году стал ливонским Дерптом (современный Тарту). И останавливать рыцарей в их походе на Восток (Drang nach Osten) пришлось Александру Невскому и позднее святому благоверному князю Довмонту (Тимофею) Псковскому.
Конечно же, князю еще при жизни приходилось претерпевать поношения от многих людей за то, что он ездил на поклон к ханам в Орду, заставил, например, новгородцев в 1259 году принять татарских численников, чтобы Новгород тоже был обложен данью и т. д. Люди не хотели понимать очевидного: необходимо защитить русский народ от полного физического уничтожения. Что удивительно, и сейчас находится немало желающих умалить значение подвига святого князя. Они считают битвы, в которых победил Александр, событиями в истории незначительными, а его политику подчинения орде чуть ли не преступной.
Наконец, в 1263 году князь совершил свой мученический подвиг. В очередной раз, возвращаясь из Орды, где он пытался смягчить гнев монголов после многочисленных восстаний в русских городах (Владимире, Суздале, Ростове, Ярославле и других), Александр сильно занемог. В Городце-на-Волге он слег. В Федоровском монастыре 14 ноября по старому стилю он постригся в монахи, принял великую схиму с именем Алексия, а вечером того же дня умер.
Необходимо еще раз обратить внимание на то, что у князя Александра была удивительная семья. Его старший брат Федор — святой русской Православной Церкви. Младший сын Александра Невского — Даниил Московский (1261–1303) — тоже прославлен в лике святых. Он стал родоначальником московской линии Рюриковичей: московских князей и царей. Однажды, стараясь предотвратить кровопролитие, Даниил поступил так, как поступил бы его отец. Не в силах дать отпор Дюденевой рати, которая опустошила и разграбила множество русских городов, в том числе Муром, Суздаль, Тверь, Можайск, Коломну, он пустил татар в Москву. После ухода захватчиков, оставивших после себя пепелище, князь раздал все свое имущество пострадавшим горожанам. Перед смертью Даниил принял пострижение в схиму.
Недавно в лике святых прославлен как местночтимый святой сын Даниила, внук Александра Невского, князь Иван Даниилович Калита (около 1283(4)–1340). Он тоже перед смертью принял схиму и через несколько дней скончался. Свое прозвание Иван Калита получил за постоянное ношение на поясе довольно большого кошелька-калиты. Но этот кошелек нужен ему был совсем не для тех целей, о которых большинство из нас может подумать. Большой кошелек нужен был ему для того, чтобы щедро раздавать милостыню неимущим, которые постоянно следовали за нищелюбивым князем. Прославлен как святой благоверный князь и внук Ивана Калиты, праправнук Александра Невского, Дмитрий Иванович Донской, победивший татар на Куликовом поле. Вот какое потомство святых правителей Руси оставил после себя святой благоверный князь Александр Невский.
Но вернемся к моменту его кончины. Во время литургии в Успенском соборе Владимира митрополит Кирилл узнал о смерти князя Александра и вышел к пастве со словами: «Дети мои, знайте, что уже зашло солнце земли Суздальской». А народ в ответ застонал: «Уже погибаем!» Все понимали, что более такого защитника, как Александр, у Руси не будет.
В Софийской Первой летописи мы читаем о том, что на похоронах князя случилось чудо. Из Городца, где умер князь, во Владимир тело его везли девять дней. Зима. Стояла великая стужа… Во Владимире митрополит Кирилл со всем духовенством и народом, с горящими свечами и кадильницами, вышли встречать тело. Стояли плач и стон.
Автор Жития святого Александра Невского повествует со слов очевидцев: когда митрополит Кирилл и митрополичий эконом Севастьян после отпевания подошли к находящейся в центре храма домовине с телом князя, чтобы вложить в руку усопшего завещание, рука святого разогнулась и он сам взял грамоту, после чего рука снова сжалась и легла на прежнее место, на грудь усопшего. Присутствовавших в храме объял благоговейный ужас.
Великий князь Александр Ярославич Невский был погребен 23 ноября 1263 года по старому стилю в соборной церкви монастыря Рождества Пресвятой Богородицы во Владимире. Примечательно само место погребения князя, поскольку «его предшественников — великих князей — погребали в Успенском соборе, а преемников, в силу потери Владимиром прежней значимости, — в “вотчинных” городах. Александр мог завещать предать свое тело земле в этом монастыре…»
Практически сразу же после его кончины начинается почитание Александра Невского как святого. Было составлено его Житие. Мощи князя были открыты московским митрополитом Киприаном в 1381 году и помещены в специальную раку. В марте 1381 года митрополит Киприан совершил над обнаруженными нетленными мощами службу, «последовало местное прославление святого на уровне епархии». Святому был составлен канон. На иконах его изображали в одеждах схимника.
Согласно летописи по Воскресенскому списку в 1491 году, «Згоре град Володимерь весь и с посады, и церковь Пречистые Рожество в монастыре внутри града выгоре, и тело великого Александра Невского згоре». Остатки мощей были бережно сложены в специально изготовленную для этого раку.
Мощи святого пережили еще как минимум один пожар. Сделаем необходимое отступление и зададимся вопросом: в каком состоянии ныне находятся мощи благоверного князя? 9 декабря 2019 года наместник Александро-Невской лавры, епископ Кронштадский Назарий (Лавриненко) описал состояние мощей так: «При мне специальных обследований не было, но состояние мощей давно уже не тайна. Я впервые увидел мощи Александра Невского, когда уже в должности наместника по патриаршему благословению брал от них частицу. Мощи представляют собой комплекс весьма разнородных фракций: остатки послепожарного пепла, остатки монашеской мантии, части собственно самих мощей, среди которых выделяются большие кости голени и предплечья, а также фрагменты ребер (один из которых мы передали в Храм Христа Спасителя), части черепа. Так что версия о полностью сгоревших в пожаре останках Александра Невского не имеет ничего общего с действительностью. Тем более что во Владимире мощи пребывали в каменном саркофаге, довольно устойчивом к внешнему воздействию пламени, что, кстати, подтверждается частично уцелевшей мантией. После революции, когда мощи были вскрыты, в серебряной раке обнаружили разной формы и величины подушечки и валики. Но их наличие опять-таки легко объяснимо: эти предметы помещались туда не для “обмана верующих”, а просто для придания мощам формы тела, а также для естественного расположения их во внутренней геометрии раки. Когда серебряную раку изъяли, кипарисовый ларец поместили в соборный мощевик, а затем и сами мощи оказались в “плену” безбожной власти до 1989 года. Теперь в оба дня памяти святого благоверного Александра Невского — 12 сентября и 6 декабря — мы снимаем верхнюю крышку большого мощевика и достаем кипарисовый ларец, чтобы верующие могли приложиться к святыне».
В 1547 году при царе Иоанне Грозном состоялась общероссийская канонизация Александра Невского. Для составления общецерковных святцев и установления общецерковного почитания целого ряда русских святых митрополит Московский Макарий 26 февраля 1547 года созвал церковный Собор. Этот собор и установил, наконец, общецерковное почитание святого Александра Невского всей Русской Церковью. Он поручил также составить его Житие, службу и похвальное слово. Днем празднования святого благоверного князя Александра было установлено не 14 ноября — день его кончины, а 23 ноября — день его погребения во Владимире.
В 1591 году бывший архимандрит владимирского Рождественского монастыря, ставший впоследствии митрополитом Ростовским и Ярославским, Иона (Думин) составил пространную редакцию Жития Александра Невского. В качестве основных источников использовались Житие князя из Степенной книги (владимирская редакция), «а также материал Хронографа редакции 1512 года и Воскресенской летописи». В тексте редакции Ионы (Думина) через сто лет после пожара было указано, что мощи князя в огне не пострадали.
Примерно с конца XVI столетия наблюдается повсеместное усиление почитания Александра Невского. Так, с 21 апреля 1594 года в Казани в девичьем Богородицком монастыре для сохранения чудотворной Казанской иконы Божией Матери начинают строить новый каменный храм. Один из приделов этого храма посвящен святому благоверному князю. Первый храм во имя святого Александра Невского в Москве был воздвигнут в Московском Кремле над Тайницкими воротами патриархом Филаретом около 1630 года. В 1697 году его мощи переложили в новую раку.
К сожалению, храм Рождественского монастыря во Владимире был разрушен в 1930 году. Где же сейчас находятся мощи Александра Невского? В 1704 году Петром I было принято решении об основании в Санкт-Петербурге обители в честь святого благоверного князя Александра. Военные заботы позволили начать ее строительство лишь в 1710 году. Именно тогда, в июле 1710 года, Петр Великий, осматривая «места, где бысть каким строениям и над Невою рекою, при Санкт-Петербурге, на устье речки Черной, усмотрел изрядное место, которое называлось Виктори, где указал строить монастырь во имя Святой Троицы и святого Александра Невского, и на том месте, в присутствии… государя и при нем обретающихся министров и генералитета, архимандрит, назначенный в тот монастырь, Феодосий водрузил крест с таким надписанием: “Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, повелением царскаго Пресветлаго Величества, на сем месте имети создатися монастырь”». 20 февраля 1712 года на месте будущего Лазаревского храма начались строительные работы. 14 июня была заложена, а уже 25 марта 1713 года была освящена первая деревянная церковь во имя Благовещения Божией Матери. 7 апреля (25 марта по старому стилю) 1713 года, день ее освящения, при котором присутствовал и царь, принято считать официальной датой основания монастыря. Тогда же был поставлен вопрос о перенесении мощей из Владимира в Северную столицу.
Через два года после окончания Северной войны, 29 мая 1723 года, Петр I издал указ о перенесении мощей святого благоверного князя Александра Невского из Владимирского Рождественского собора в Санкт-Петербург. 30 июня 1723 года Святейший Синод также постановил совершить перенесение мощей святого благоверного князя Александра Невского из Владимира в Петербург.
Во Владимире святые мощи в то время покоились в новой деревянной, украшенной резною работою и покрытой драгоценным покровом, раке, которая была устроена в 1695 году в Москве при царях Иоанне и Петре Алексеевичах. По верхнему краю раки со всех сторон была сделана надпись, подробно изображавшая подвиги святого князя. В 1697 году, как уже упоминалось выше, митрополит Илларион переложил святые мощи в новую раку. «Для перенесения святых мощей из Владимира в Петербург устроен был ковчег, покрытый малиновым бархатом. Над ковчегом возвышался балдахин. На крышке ковчега лежала подушка лазоревого цвета, обложенная золотым позументом с золотыми кистями. На нее возложены были крест и княжеские регалии».
11 августа 1723 года ковчег с мощами святого Александра Невского с великими почестями навсегда покинул город Владимир. На протяжении всего пути святыню сопровождали настоятель Богородице-Рождественского монастыря архимандрит Сергий и окольничий Михаил Васильевич Собакин. Ковчег поочередно несли на руках 150 человек, «для чего разрешено было брать людей во всех городах, селах, деревнях из посадских, ямщиков, крестьян “чьего б оные ведения не были”».
17 августа мощи были встречены в Москве, 9 сентября вывезены на судне из Боровичей на озеро Ильмень к Новгороду, встречены епископом Иоакимом в Юрьевском, а затем в Антониевом монастырях, и по Волхову отправлены до Ладоги. На всем пути следования толпы народа стремились к святыне, чтобы поклониться ей, всюду служились молебны. В Шлиссельбург мощи прибыли 1 октября 1723 года. Там они находились до августа 1724 года.
Петр I решил приурочить церковное торжество к светскому празднику — Дню заключения Ништадтского мирного договора между Россией и побежденной Швецией (30 августа 1721 года по старому стилю). Поэтому его повелением ковчег с мощами был на год помещен в Благовещенский собор Шлиссельбургской крепости.
30 августа 1724 года в устье реки Ижоры император торжественно встречал из Шлиссельбурга яхту с останками князя. Благоговейно сняв святыню с яхты, он поставил ее на императорскую галеру. Затем государь повелел своим вельможам взяться за весла, а сам встал у руля. К императорской галере во главе с ботиком Петра Великого присоединились галеры свиты. Во все время движения судов раздавалась непрерывная пушечная пальба. Как только «около часа пополудни» адмиральская галера с мощами достигла Александро-Невского монастыря, ей стали салютовать все присутствовавшие в Петербурге суда. Галера пристала к специально устроенной для этого пристани. Мощи несли от причала к монастырю под гром корабельных пушек. Звонили все колокола. Зрители, а их было множество, крестились и кланялись. Некоторые от чувства глубокого благоговения и умиления плакали. По словам камер-юнкера Ф. В. Берхгольца, «император находился между шедшими впереди певчими». Члены Святейшего Синода во главе с Новгородским архиепископом Феодосием встретили крестный ход у ворот обители. Возле архиерейского дома к процессии присоединилась со свитой императрица Екатерина I. Петр сам внес мощи святого князя в верхний придел двухэтажной каменной Благовещенской церкви, который в тот же день торжественно был освящен во имя святого благоверного князя Александра Невского. В нем и была первоначально установлена рака с мощами. Там они покоились до 1790 года (открывать его гробницу запрещалось).
После первоверховных апостолов Петра и Павла князь стал третьим небесным покровителем Санкт-Петербурга. Значительно усилилось и его почитание, как в самом городе, так и на Северо-Западе России. Так Петр I подвел итог многовековой борьбы за выход в Балтийское море. Через полгода после перенесения мощей его не стало. Император закончил свой земной путь. Перенесение мощей стало его последним благодеянием для любимого Петербурга. Заключительным аккордом его великих дел прозвучало повеление государя: отныне и во веки веков считать 30 августа (по старому стилю) Днем памяти святого благоверного князя Александра Невского «вместо прежде бывшей этому святому ноября 23-го числа службе».
Ранее, 30 августа (12 сентября) 1721 года, в день заключения победоносного Ништадтского мира со Швецией, Петр Великий постановил повсеместно отмечать память Александра Невского. Сам образ князя претерпел к тому времени существенные изменения. В XVI– XVII веках его прославляли как монаха и святого правителя. Изображали на иконах исключительно в монашеских одеяниях, поскольку он перед кончиной принял постриг. При Петре I указом Синода от 15 июля 1724 года было предписано писать на иконах святого благоверного князя в великокняжеских, а не в монашеских одеждах. Вскоре архимандрит Гавриил (Бужинский) составил новую церковную службу Александру Невскому. 13 января 1725 года Синод постановил ее напечатать для рассылки во все церкви империи. Кроме того, именно Бужинскому 16 октября 1724 года поручили составить синаксарий на основе жития святого, истории шведской войны и журнала о перенесении мощей.
21 мая 1725 года императрица Екатерина I учредила орден Александра Невского — одну из высших наград России, существовавших до 1917 года. Впоследствии этим орденом был награжден другой святой нашей Церкви — святой праведный воин, адмирал флота Российского Федор Федорович Ушаков.
В 1746–1753 годах по повелению «дщери Петровой» императрицы Елизаветы Петровны по эскизу Георга Христофа Грота для мощей святого на монетном дворе в Петропавловской крепости была создана драгоценная рака. В настоящее время она находится в Государственном Эрмитаже. Для ее изготовления понадобилось порядка 1500 килограммов «колыванского серебра». На раке помещена надпись, составленная М. В. Ломоносовым в 1752 году, «а также принадлежащие ему же стихи с правой стороны раки в круге:
Святый и храбрый князь здесь телом почивает,
Но духом от небес на град сей призирает,
И на брега, где он противных побеждал,
И где невидимо Петру споспесшствовал,
Являя дщерь его усердие святое,
Сему защитнику воздвигла раку в честь,
От перьваго сребра, что недро ей земное
Открыло, как на трон благоволила сесть».
Раку князя «украшала большая икона кисти И. Г. Адольского. У гробницы стоял литой из серебра аналой с киотом, где лежали иконы и ковчежцы с частицами мощей. Он был подарен собору в 1806 году Императором Александром I. Слева от раки находился образ Владимирской Божией Матери, принадлежавший, по преданию, самому князю, справа — Нерукотворный Спас с частицей ризы Господней».
В 1743 году по воле Елизаветы Петровны было положено начало традиции, соблюдавшейся на протяжении всего дореволюционного времени. Это проведение ежегодного городского крестного хода от Адмиралтейства к Александро-Невскому монастырю, в котором принимали участие кавалеры ордена Александра Невского. Этот крестный ход стал еще одним важным дополнением к торжествам установленного в 1724 году нового Дня памяти святого — 30 августа (12 сентября по новому стилю), совпадавшего с годовщиной заключения Ништадтского мира.
Этот грандиозный крестный ход шел от Исакиевского собора по Невскому проспекту в Александро-Невскую Лавру. Вместе с ним к святым вратам Лавры изо всех храмов города стекались многотысячные крестные ходы. Встречал их правящий архиерей. «Этот день был в Санкт-Петербурге выходным (неприсутственным) и почитался общегородским праздником».
30 августа (12 сентября по новому стилю) 1790 года по окончании строительства главного соборного храма в честь Святой Троицы, в день его освящения, из монастырской Благовещенской церкви мощи святого благоверного князя Александра Невского были торжественно перенесены в собор, в нишу за правым клиросом.
Ко дню освящения императрица подарила Собору для его украшения образ «Моление о чаше», отчеканенный из золота в Италии, «дорогую утварь и фламандские шпалеры». В 1794 году из Эрмитажа по повелению Екатерины II были переданы полотна Ван Дейка, Бассано, Гверчино, Строцци и другие.
По ходатайству митрополита Гавриила (Петрова-Шапошникова, 1730–1801) перед Павлом I, согласно именному указу императора от 16 декабря 1797 года, данному Святейшему Синоду, Александро-Невский монастырь получил статус Лавры «со штатом наравне с Киево-Печерскою и Троицкою обителями».
В XIX веке почитание Александра Невского достигло наивысшего предела. Трое из российских монархов носили имя Александр. Таким образом, имя князя было тесно связано с правящей династией. Его почитание приобрело черты общегосударственного характера.
Даже в советское время активно использовали имя Александра Невского для пропаганды любви к Родине и воспитания патриотизма. Князь, согласно новой идеологии, был угнетателем-феодалом, да еще и святым. Однако создание фильма о нем стало общегосударственным делом. В 1938 году режиссером Сергеем Эйзенштейном был снят всем нам известный фильм, где в главной роли Александра Невского был занят народный артист Советского Союза Николай Константинович Черкасов.
Во время Великой Отечественной войны Николай Черкасов, как и многие другие актеры, ездил на фронт выступать перед солдатами. Его часто просили прочесть монологи из фильма «Александр Невский».
29 июля 1942 года был учрежден советский орден Александра Невского, которым награждали командиров воинских подразделений от взводов до дивизий включительно, проявивших личную отвагу и обеспечивших успешные действия своих частей.
На советском ордене, чтобы показать Александра Невского, был использован образ актера Николая Черкасова.
Указом Президента Российской Федерации от 7 сентября 2010 года также учрежден орден Александра Невского, которым награждают наших современников.
Здесь уместно вспомнить, что 13 марта 1995 года принят Федеральный Закон № 32-ФЗ «О днях воинской славы и памятных датах России». Новая редакция Закона датируется 31 июля 2020 года. В соответствии с ним в Российской Федерации устанавлены особые дни воинской славы России. И на первом месте в этом списке стоит 18 апреля — День победы русских воинов князя Александра Невского над немецкими рыцарями на Чудском озере (Ледовое побоище, 1242 год).
А теперь зададим себе вопрос: почему же Александра Невского прославили в лике святых? Потому что он защищал русскую землю; потому что он не отказался, не предал своей веры; потому что он демонстрировал истинные христианские качества-добродетели: смирение, терпение милосердие, веру в Бога, мудрость и так далее. Он смог понять — смелости и мужества не всегда достаточно, чтобы одолеть врага.
За долгую историю Церкви много людей исполнили заповеди Христа, честно послужили Богу и людям. Поэтому в Церкви прославлено множество святых. За каждым христианским именем — Иван, Мария, Владимир, Ольга, Екатерина, Николай, Феодор стоят один, или несколько святых с такими же именами. Святой, в честь которого человек получает свое имя при крещении в церкви, является его небесным покровителем. И верующие люди имеют у себя в доме его икону, просят обратиться к Богу и походатайствовать за них в своих молитвах.
Почему Александра Невского мы почитаем святым? Потому что непременным условием прославления в лике святых является наличие народного почитания. Назначить святым нельзя. Посмотрите, как много людей идет к мощам Александра Невского, которые сейчас находятся в Троицком соборе Александро-Невской Лавры.
Посмотрите, сколько людей участвует 12 сентября, в День перенесения мощей святого благоверного князя Александра Невского, в крестном ходе. Десятки тысяч! Этот крестный ход, который был упразднен в годы советской власти, возобновлен в год 300-летия Александро-Невской Лавры.
Вы спросите: а что такое мощи святых? Так вот мощи — это честные останки святого человека. Дело в том, что когда человек молится в своей земной жизни, так говорят верующие люди, то святого, за его праведную жизнь, посещает Сам Господь. И случается так, что даже после смерти святого, когда душа уже покинула тело, Господь не оставляет его честные останки Духом Своим Святым.
Итак, мы приходим в храм, где есть мощи святого. Когда церковь прославляет человека в лике святых, то его мощи поднимают из земли, помещают в специальную особо украшенную раку, чтобы люди могли поклониться этому святому, его мощам. Человек прикладывается к этой раке с мощами… И в этот момент ощущает присутствие самого Бога. Сам Господь свидетельствует нам о том, что этот человек является святым. Верующие люди часто просят святых помочь им. И святые действительно помогают, так как на небесах их души находятся у Бога, и они могут попросить за нас. Если бы не было этой помощи, никто не приходил бы к их мощам.
Вы можете сказать: но ведь как воин Александр Невский не мог не нарушить заповеди «Не убий». Евангелие говорит нам, что нет ничего выше любви, когда человек, будучи воином, защищает слабого, защищает свою Родину, а значит свою мать, отца, младших сестер и братьев. В этом случае он не нарушает заповеди «не убий». Он защищает, а не убивает.
Врага, который стремится сжечь наш дом, погубить наших родных, необходимо остановить. Враг держит в руках оружие. Поэтому и православному воину приходится браться за оружие. Защищая, православный воин может погибнуть, но в Евангелии есть такие слова: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя» (Ин. 15:13).
Испокон веков сотни, тысячи, миллионы воинов шли и исполняли свой долг. Этот великий подвиг Церковь приравнивает подвигу мученическому. В нем всегда есть Евангельская жертвенная Любовь Христова. Есть разные образы святости, в зависимости от того, чем прославился святой человек. Что он сделал для людей, для Церкви, как достиг святой жизни, любви к Богу и всем людям. Одни святые, как апостолы, научили множество людей праведной жизни, просветили учением Христа целые народы и страны. Другие, преподобные, будучи монахами, совершали великие подвиги стояния в молитве и днем и ночью в монастырях. Третьи — мученики, явили выдающуюся стойкость в испытаниях, не отреклись от Бога даже под страхом смерти. Такие святые, как святой праведный воин Федор Ушаков, Александр Невский, Дмитрий Донской, Пересвет и Ослябя защищали христианскую веру и Церковь, православных людей от врага, не ожесточаясь, не совершая преступлений, не обижая слабых и сдавшихся на милость победителя. Эти воины не только блестяще владели воинским искусством, но всегда полагались в своих ратных делах на помощь Божию. Подытоживая все вышесказанное об Александре Невском кратко, можно сказать словами летописца XIII века, что князь много «потрудися за Новгород и за всю Русьскую землю».
Действительно, князь много потрудился на благо Родины так, что мы и сегодня почитаем его как нашего небесного заступника и защитника. Небесного защитника России и нашего родного города — Петербурга.